В чем заключается интерес ЕС к Молдове?
В таком случае, почему политики ЕС, продвигаемые в странах Восточной Европы, являются скорее реактивными, чем стратегическим? И, в конце концов, почему у ЕС есть дело до Республики Молдова и каков настоящий интерес Европейского Союза в этом регионе? Ответы на все эти вопросы – в нижеследующем анализе.
Молдова получает значительную и все возрастающую поддержку со стороны Европейского Союза. На настоящий момент Молдова является самым крупным в пересчете на душу населения получателем финансовой помощи ЕС. Многие страны-члены в последние годы значительно увеличили объемы двусторонней помощи Молдове, что позволило осуществить инфраструктурные проекты, финансируемые странами ЕС, по всей Молдове. Непрерывный ряд визитов высокого уровня подтверждает растущее внимание и поддержку Молдовы со стороны ЕС. Только весной 2014 года, президент Европейской Комиссии и президент Европейского совета посетили Молдову.
Премьер Министр Юрие Лянкэ регулярно встречается с европейскими лидерами, такими как канцлер Германии Ангела Меркель и Президент Франции Франсуа Олланд, что является достаточно необычным для небольшой страны, которая пока еще не является членом ЕС. Фактически каждый месяц в Молдову приезжает председатель одной из европейских комиссий и почти каждую неделю Молдову посещают министры стран-членов ЕС и другие высокопоставленные представители ЕС с обещаниями нарастить сотрудничество. Из многих их заявлений следует, что Молдова переходит к интеграции в ЕС на новом уровне – после того, как Молдова стала первой страной восточного партнерства, которая получила безвизовый режим с ЕС и ратифицировала договор об ассоциации с ЕС, возможность членства в ЕС все в большей степени становится достижимой целью.
Легко понять, почему Молдова заинтересована в поддержке ЕС. Для Молдовы, проект европейской интеграции – это не имеющая аналогов программа развития, которая доказала свою эффективность во многих странах Европы. Менее очевиден интерес ЕС к Молдове. В конце концов, ЕС – это ассоциация 28-и стран-членов с населением более 500 миллионов людей и с ВВП более 13 000 миллиардов ЕВРО. Зачем ЕС нужна Молдова с населением 3.3 миллиона и ВВП около 6 миллиардов ЕВРО? Отсутствие очевидного ответа на этот вопрос породило волну спекуляций на тему того, что за поддержкой Европейской интеграции Молдовы со стороны ЕС стоят скрытые мотивы, в особенности касающиеся экономических и геополитических интересов. Спекуляции такого рода совершенно не отражают фактов.
Продиктованы ли действия ЕС экономическими интересами в РМ?
С экономической точки зрения, простое сравнение объемов ВВП Европейского союза и Молдовы опровергает наличие сколь бы то ни было серьезного экономического интереса со стороны ЕС. Рынок Молдовы вряд ли столь значителен, чтобы представлять собой серьезный политический интерес. Те многомиллионные средства, которые ЕС предоставляет в виде помощи Молдове, намного превышают любые возможные экономические выгоды для ЕС в обозримой перспективе.
Но, возможно, ЕС заинтересовано в европейской интеграции ЕС не в интересах Молдовы, а в интересах европейских инвесторов, которые стремятся к какому-либо захвату и поглощению прибыльных экономических активов в Молдове? На первый взгляд этот аргумент может показаться рациональным. В конце концов, народ Молдовы в течение долгого времени живет в условиях экономики, находящейся в состоянии стагнации, по большей части монополизированной и направленной на извлечение ренты, в которой большинство инвесторов преследовало цель перераспределить экономический пирог, а не увеличить объемы коммерции и торговли. Совершенно естественно, что такой опыт может вызвать подозрения относительно намерений европейских инвесторов, а также будущего европейских инвестиций. Однако, эти опасения не убедительны, поскольку они исходят из недопонимания как минимум трех основных моментов.
Прежде всего, инвесторы ЕС работают в условиях другой, намного более конкурентной среды. Большинство потенциальных инвесторов ЕС ищут возможности расширить производство либо сделать его более эффективным. Чем больше инвестиций привлечет Молдова, тем в большей степени бизнес-модель страны изменится от извлечения ренты к росту производства.
Во-вторых, степень привлекательности Молдовы для иностранных инвесторов довольно ограничена. Привлекательность Молдовы вырастет только после того, как страна интегрируется в единый рынок ЕС в процессе внедрения договора об ассоциации. На настоящем этапе, структуры ЕС все еще стремятся поощрять европейские инвестиции в Молдову, а не сами инвесторы стремятся продвигать интересы ЕС в стране.
В-третьих, ошибочно пытаться найти разницу между интересами инвесторов ЕС в Молдове и интересами самой Молдовы. Довольно спорно утверждение, что ЕС должен быть заинтересован в инвестициях в Молдову, поскольку выгоду от этих инвестиций получают не те страны, из которых приходит инвестор, а те страны, куда эти инвестиции поступают. Именно там создаются рабочие места, модернизируется экономика, растут зарплаты и налоговые поступления. В реальности, страны-члены конкурирует между собой за инвестиции. Например, инвестора из Молдовы не просто будут приветствовать в Германии, но также, в зависимости от региона, в который поступают инвестиции, государство даже напрямую выплатит инвестору до 40 процентов всех его инвестиций. Если же немецкие инвесторы приходят в Молдову и инвестируют свои средства здесь, то выигрывает в первую очередь Молдова, а не Германия.
Несомненно, Европа никоим образом не строится на принципе, что страны-члены просто соревнуются между собой в преследовании узкокорыстных интересов в ущерб другим странам. Совершенно наоборот - концепция единого рынка сводится к тому, что свободный поток товаров и инвестиций создает возможности для всех, обеспечивая экономический рост и расширяя рынки и объемы торговли, что отвечает интересам всех игроков. Таким образом, если экономика Молдовы будет расти параллельно с процессом европейской интеграции, это положительное развитие событий и для ЕС. Но факт остается фактом – интерес намного больше со стороны Молдовы, чем со стороны ЕС.
Есть ли у ЕС геополитические интересы в Молдове?
Ненамного более убедителен домысел о том, что интерес ЕС к Молдове вызван геополитическими соображениями. В какой области должен проявляться этот предполагаемый геополитический интерес? Очевидно, что в Восточной Европе возникло соперничество между европейской интеграцией и таможенным союзом, созданным Россией с Беларусью и Казахстаном. Это соперничество, а также критическое отношение Москвы к Европейской интеграции, могло вызвать впечатление, что ЕС стремится вывести страны восточной Европы из орбиты России. Но в реальности политика ЕС не базируется на таких геополитических просчетах.
Во-первых, ЕС – не однородный игрок, который разрабатывает и внедряет свои стратегии так, как это делает национальное государство. ЕС – это союз 28-и государств, которые должны координировать свои действия на внешней арене за счет поиска компромисса между различными интересами и точками зрения. Даже до эскалации кризиса на Украине, в ЕС действительно были некоторые государства, в особенности на востоке, которые предпочитали проводить политику сдерживания по отношению к России. Но были и другие государства, в особенности в западной Европе, включая Францию, Германию и Италию, которые проводили политику вовлечения и включения России. Таким образом, в ЕС всегда существовал целый ряд мнений по вопросу отношений с Россией, и можно легко найти одни голоса стран ЕС, которые говорят о России как о партнере, и другие, которые говорят о России как о сопернике. По этой причине, в ЕС до сих пор вызывает споры вопрос о том, насколько далеко должны заходить санкции против России после эскалации кризиса в Украине. В целом, однако, ЕС первоначально определил цель своих взаимоотношений с Россией как стратегическое партнерство. Эта задача, возможно, так и не реализовалась в практической плоскости, но она всегда была основным намерением ЕС, которое разделяли страны-члены. Это, конечно, не значит, что у ЕС не было определенных опасений. В течение некоторого времени на отношения между Россией и ЕС накладывали свой отпечаток опасения ЕС, связанные с авторитарными тенденциями и коррупцией в России, а также с теми сложностями, которые возникали между ЕС и Россией в поиске компромисса в переговорах по общей зоне свободной торговли и по новому соглашению о партнерстве между ЕС и Россией, а также в связи с разными точками зрения на вопросы европейской безопасности, включая урегулирование затяжных конфликтов в Абхазии, Южной Осетии и Приднестровье. Тем не менее, только эскалация ситуации на Украине привела к серьезному надрыву в отношениях между ЕС и Россией и укрепила последовательность политики ЕС по отношению к России.
Во-вторых, неверно утверждать, что у ЕС существуют какие-либо серьезные геополитические интересы по отношению к России в восточной Европе. Без сомнения, восприятие Российских лидеров таково, что ЕС стремится выдавить Россию из ее традиционной сферы влияния и тем самым ограничить пространство для маневров России. Но даже сам по себе тот факт, что Россия видит положение дел таким образом и считает это вызовом для себя уже является веской причиной, почему у ЕС как раз не должно быть никакого интереса играть в такие геополитические игры. Для чего ЕС нужно отчуждать Россию? Для извлечения каких преимуществ? Опять-таки, с точки зрения ЕС размеры и объемы определяют интересы. Даже у России объем экономики не больше объема экономики Италии. ВВП составляет 1.6 триллиона Евро, по сравнению с объемом ВВП в 13.5 триллиона в ЕС. По объемам экономики и населения Украина более чем в десять раз превосходит Молдову. Но с объемом ВВП 135 миллиардов Евро, экономика Украины достигает едва ли половины ВВП небольших государств ЕС, таких как Австрия или Дания. Так что даже если бы Украина и Молдова присоединились к Таможенному союзу, это вряд ли привело бы к значительному смещению баланса сил в Европе.
Конечно, вопрос перспективы самих стран также крайне важен. Для любого игрока, чьи интересы и чье видение сфокусированы на программе развития, крайне важным является вопрос о том, останется ли он в сфере влияния России либо же пойдет по пути европейской интеграции. Это в полной мере относится к восточным странам-членам ЕС, у которых есть свои опасения по поводу России, к странам, расположенным между ЕС и Россией, и, конечно же, к самой России, с ее тесными связями с пост-советским пространством. Но с глобальной, долгосрочной точки зрения картина выглядит совершенно иначе. Для ЕС в целом рост стран Азии и в особенности Китая – намного более серьезный стратегический вызов. И у ЕС совершенно нет интереса к какому бы то ни было геополитическому соперничеству с Россией в восточной Европе. Наоборот, ЕС нужно партнерство с Россией, а не зависимость России от Китая, который уже стал экономической силой в четыре раза большей, чем Россия, и уже достиг половины уровня ЕС.
В реальности, политика ЕС в Восточной Европе не разрабатывалась с намерением вступить в соперничество с Россией. Основные предложения ЕС, режим углубленной свободной торговли и безвизовый режим передвижения, составлялись таким образом, чтобы они были полностью совместимы с существующими режимами свободной торговли и свободного передвижения в рамках СНГ. В то же самое время, ЕС также стремился достичь договоренности о зоне свободной торговли с Россией. На самом деле, не ЕС поставило страны восточной Европы перед выбором, а Россия, которая создала Таможенный союз. Невозможно одновременно быть частью зоны свободной торговли и таможенного союза. Если ассоциация с ЕС позволяла любой стране продолжать выполнять все свои обязательства в отношениях с Россией и в рамках СНГ, присоединение к Таможенному союзу сделало бы невозможным участие в режиме свободной торговли с ЕС. Если в чем-то ЕС и можно обвинять, то это точно не в геополитических замыслах. Скорее, в недопонимании. У ЕС не было таких геополитических намерений, и по этой причине ЕС не видело и не подготовилось к такой проблеме, что Россия воспримет европейскую интеграцию как политический вызов своему собственному влиянию в восточной Европе.
Политика ЕС в восточной Европе – реагирование, не стратегия
В реальности, интеграционные предложения ЕС странам восточной Европы не преследовали стратегических интересов ЕС. В намного большей степени они были реакцией на европейские устремления самих восточноевропейских стран. После того, как число стран-членов практически удвоилось с присоединением двенадцати стран в 2004 и 2007 гг, в ЕС появилась усталость от расширения. В особенности в западноевропейских странах общественное мнение и политические лидеры с большой опаской относятся к дальнейшим обязательствам по расширению ЕС, настаивая в первую очередь на необходимости длительного периода внутренней консолидации. Так что ЕС было не готово предложить перспектив членства в ЕС и другим странам восточной Европы. Кроме того, объемы помощи, оказываемые этим странам, оставалось на значительно более низком уровне, нежели помощь, которая оказывалась странам, включенным в процесс расширения.
Как следствие, политика добрососедства для стран восточной Европы, предложенная ЕС в 2004 году, не отвечала ожиданиям таких стран, как Молдова и Украина. Опять-таки, тот факт, что ЕС разработал в 2007 году программу восточного партнерства, содержащую предложения по либерализации визового режима и свободной торговли, что должно было привести к подписанию договоров об ассоциации, было в меньшей степени инициативой ЕС и в большей степени реакцией на устремления Украины и Молдовы. Договоры об ассоциации и их содержание не возникли в результате активной политики ЕС в восточной Европе. Они в намного большей степени были реакцией на настойчивые просьбы углубить Европейскую интеграцию, которые шли от коммунистического правительства Молдовы в 2009 году, а затем и коалиционного правительства, а также коалиционных партий на Украине, а впоследствии и правительства Януковича. Опять-таки вывод в том, что ЕС нельзя винить в продвижении каких-то геополитических замыслов, а скорее в отсутствии стратегического видения для стран восточной Европы.
Наконец, в целом было бы ошибочно воспринимать политику ЕС с точки зрения традиционных принципов геополитики. ЕС строилось на отрицании, а не на продолжении традиционной политики силы. Основополагающий принцип ЕС – это замена логики доминирования и территориальных споров друг с другом, которая базируется на принципе «я либо выиграл, либо проиграл», развитием совместных экономических интересов в Европе. Таким образом, ЕС действительно основан на идее нового Европейского порядка, в котором главную роль играет верховенство закона, а не закон сильного. Не преследуя ровным счетом никаких намерений выдавить Россию из ее сферы влияния, ЕС вообще не признает легитимность принципа сфер влияний, а признает свободный выбор всех стран. Эти принципы направляют не только работу внутренней системы, но также и внешних отношений ЕС. Более того, поскольку большинство стран членов ЕС – это небольшие государства, ЕС в целом, как правило, реагирует крайне негативно на попытки крупных государств подавлять малые государства. Следовательно, чем больше давления Россия будет оказывать на своих восточных соседей, тем больше поддержки они могут ожидать от ЕС.
То, что происходит сейчас в восточной Европе – не простое геополитическое соперничество. На самом деле, основные игроки, ЕС, Россия и другие восточноевропейские страны не просто преследуют различные интересы. Их намерения качественно различаются. Среди всех этих игроков, Россия преследует четко выраженный геополитический интерес, поскольку она опасается, что европейская интеграция уменьшит ее влияние и рычаги воздействия на постсоветское пространство. ЕС же не преследует противоположного интереса; ЕС вообще против того, чтобы принципы геополитической политики силы применялись в восточной Европе и вместо этого ЕС продвигает свои ценности. А три восточноевропейские станы, подписавшие договоры об ассоциации с ЕС – Украина, Молдова и Грузия – рассматривают европейскую интеграцию в первую очередь в качестве инструмента модернизации своих стран и экономического развития.
Как следствия, возникает несколько парадоксальная ситуация: у восточноевропейских стран, таких как Молдова, Украина и Грузия намного больше интерес к углублению своей интеграции с ЕС, чем с Россией, но у России намного больший интерес к Восточной Европе, чем у ЕС. Это не означает, что ЕС не волнует, что происходит в восточной Европе в целом либо в Молдове в частности. Как раз наоборот – ЕС очень волнует судьба Молдовы, в намного большей степени, чем могло бы быть продиктовано одним лишь эгоистичным интересом. Но причины, по которым ЕС так волнует Молдова, имеют мало общего с традиционными экономическими либо геополитическими интересами.
Почему ЕС интересует Молдова? Ценности, а не интересы
Почему же ЕС интересует Молдова. Есть две основные причины, по которым ЕС оказывает поддержку Молдове. Во-первых, Молдова в качестве европейского государства обладает признанным правом принимать участие в процессе европейской интеграции. В идеале проект европейской интеграции должен бы быть проектом для всего континента, открытого для любого европейского государства. Это не означает, что ЕС пытается навязать европейскую интеграцию кому-либо. На самом деле, несмотря на всю сложность его механизмов работы, чем больше ЕС расширяется, тем больше он концентрирует свое внимание на самом себе, а не на остальной части Европы. Помимо этого, критерии вступления в ЕС очень высоки, и процесс вступления, как правило, занимает много лет. Но, исходя из своих же собственных ценностей, ЕС считает себя обязанным оказывать поддержку странам, которые стремятся к европейской интеграции и которые продвигают и внедряют европейские ценности. Очевидно, что Молдова является членом европейской семьи, которой оказывается значительная поддержка со стороны ЕС.
Таким образом, поддержка Молдовы со стороны ЕС продиктована в большей степени ценностями, чем интересами. По этой причине даже в условиях усиливающейся конкуренции с таможенным союзом в восточной Европе, ЕС не предлагает финансовую или экономическую помощь просто для того, чтобы страны присоединялись к его интеграционному проекту, а обуславливает свою поддержку ходом реформ в этих странах. Как следствие, политика ЕС по отношению к Молдове была довольно противоречивой. С одной стороны, ЕС критикует проблемные области, связанные с коррупцией, верховенством закона, рыночной экономикой и ходом реформ. С другой стороны, ЕС оказывает максимальную поддержку этим реформам и про-европейскому курсу Молдовы.
Поскольку отношение ЕС к Молдове как к Европейской стране в первую очередь основано на ценностях, внимание ЕС на самом деле является более важным фактором, чем интерес ЕС к стране. Правительство Молдовы успешно привлекает этот высокий уровень внимания. Несколько лет назад немногие лидеры, должностные лица и эксперты ЕС были осведомлены о Молдове. К настоящему времени уровень осведомленности о Молдове вырос в несколько раз, а вместе с ним и обязательства и приоритетность, которые ЕС уделяет Молдове. А вместе с этим создается уверенность, что страна, несмотря на все ее недоработки в ключевых областях реформ, находится на верном пути. По своей географической близости и положению дел в области реформ Молдова в целом воспринимается как восточноевропейская страна, которая ближе всех расположена к ЕС.
Надо признаться, что у ЕС есть один эгоистичный интерес к европейской интеграции Молдовы. Предваряя планы создания таможенного союза, восточное партнерство не было создано либо подготовлено к соперничеству с Россией в восточной Европе. Но успешность либо провал этого проекта повлияют на уровень доверия к ЕС. До настоящего времени, восточное партнерство привело к ограниченным успехам. Из шести стран, которые были включены в восточное партнерство, Беларусь и Азербайджан с самого начала выказывали незначительный интерес к восточному партнерству. Армения, после завершения переговоров по договору об ассоциации с ЕС, должна была выбрать таможенный союз. В Украине, принятое в последнюю минуту в конце прошлого года Президентом Януковичем решение против подписания договора об ассоциации привело к всплеску гражданского протеста, в результате которого Янукович утратил свой пост, у России появилась возможность оккупировать Крым и на востоке Украины возник мятеж. Таким образом, также и с точки зрения доверия к себе, ЕС хочет, чтобы Молдова стала историей успеха европейской интеграции.
Действительные интересы ЕС – стабильность и развитие
Но, во-вторых, существует еще один фундаментальный и долгосрочный интерес, не связанный с доверием к себе, по которому ЕС действительно заинтересован в развитии восточноевропейских стран. Это вопрос региональной стабильности и безопасности. Для ЕС вопрос безопасности в Восточной Европе в меньшей степени зависит от того, принадлежат ли страны региона к восточному либо западному блоку государств, а в большей степени зависит от внутреннего развития и стабильности стран региона. И для ЕС самой большой угрозой стабильности является отсутствие устойчивого развития в этих странах.
Со времени обретения независимости, такие страны как Украина и Молдова все в большей и большей степени отстают от развития стран ЕС. В Польше и балтийских странах средний ежегодный уровень экономического роста за последние два десятилетия составил около четырех процентов либо выше. В Молдове он составил только один процент. Это отсутствие развития привело к растущему уровню иммиграции и старению населения, что еще более сокращает потенциал роста в будущем.
Вместе с широко распространенной коррупцией и недочетами в плане верховенства права эти проблемы являются более глубокой причиной нестабильности в восточной Европе. Возьмем в качестве примера кризис в Украине. Без вовлечения России, конфликты в Украине не могли бы достигнуть той степени эскалации, в которой они находятся сейчас. Но если бы чрезмерная коррупция и отсутствие благосостояния не подорвали бы легитимность и уровень доверия к государственной власти в Украине задолго до этих конфликтов, то и сами конфликты было бы невозможно раздуть. Если Молдова была бы более состоятельной страной, а верховенство закона в стране было бы обеспечено намного более надежно, это позволило бы намного легче урегулировать Приднестровский конфликт.
Такие конфликты, как на Украине или в Молдове, оказывают влияние на европейскую безопасность в целом, а нестабильность в восточноевропейских странах может породить другие угрозы для стран ЕС, такие как организованная преступность. В этом отношении, для ЕС Европейская интеграция также означает возможность преодолеть хроническую нестабильность в восточной Европе. Как таковая, Европейская интеграция не состоится, если Молдова просто обретет стабильность за счет своей принадлежности к большому союзу. Европейская интеграция состоится, когда ЕС будет внешним поставщиком внутренних реформ и условий, которые Молдова должна выполнить для того, чтобы обеспечить свое внутреннее развитие. Из полувекового опыта европейского объединения, ЕС убедился на собственном опыте, что применение базовых ценностей ЕС - прав человека, верховенства закона, добросовестного правления, демократии и функциональной рыночной экономики, обеспечивающей равные условия для всех, также является наилучшей гарантией благосостояния и стабильности.
Мартин Зиг, эксперт в области европейской интеграции, для IPN
evz.md
