Дорин Дрэгуцану: Курс лея не икона
Многим непонятно это стремление центробанка концентрироваться только на инфляции. Однако, как показала осень прошлого года, это решает как минимум проблему экономического роста – за счет стимулирования роста цен.
Почему Нацбанк подтолкнул молдавский лей к снижению, что значит «стабильность роста цен» и к каким последствиям для конкретных банков привела таинственность их реальных владельцев, в интервью Ирине Астаховой рассказал президент Национального банка Молдовы Дорин Дрэгуцану.
- Господин Дрэгуцану, на прошлой неделе Вы заявили о том, что по окончании отопительного сезона в Молдове ослабление лея прекратится, более того – к лету начнется его укрепление. Но валютные рынки наших соседей и торговых партнеров неспокойны, в России и Украине идет резкое ослабление рубля и гривны. А так как Молдова зависит от этих рынков, можно ли прогнозировать дальнейшую девальвацию и молдавской валюты?
- Я понимаю, что бывают разные точки зрения. Эксперты могут прогнозировать разные сценарии и брать ответственность за эти прогнозы. Национальный банк же дает сигналы, которые считает правильными. Если не появятся новые внешние шоки, инфляция в 2014 и 2015 г.г. будет сохраняться в заданных параметрах, - это около пяти процентов, а может быть и чуть ниже. Текущая девальвация лея включена в данный прогноз. Если говорить о наших соседях, то в разных странах разные проблемы. В России – это отток капитала, в Украине – снижение экспорта, у нас – сезонное, значит временное, давление на курс.
- Раньше эксперты нам стандартно говорили об открытой экономике Молдовы, подверженной внешнему влиянию стран – торговых партнеров. Если ухудшается финансовая ситуация там, то это влияет и на нас. Что-то изменилось?
- Ничего не изменилось. Проблемы у наших торговых партнеров могут сказаться и на нас, особенно через каналы экспорта, прямых инвестиций и денежных переводов. Но пока мы таких шоков не наблюдаем.
Текущая девальвация российского рубля и украинской гривны является нормальной корректировкой на макроэкономическом уровне к новым глобальным условиям. У нас данная корректировка произошла еще в прошлом году. Если бы этого не было, в 2014 году девальвация лея была бы еще большей и резкой. Следует отметить, что у нас корректировка прошла с наращиванием валютных резервов, а в России и Украине резервы уменьшаются. НБМ заранее предвидел, что произойдет в начале этого года и принял соответствующие меры.
У нас уже прошла девальвация лея на 8.2% в 2013 г. и на 3% с начала 2014 г. по отношению к доллару США. Напомню, что официальный курс лея определяется как средневзвешенная величина всех сделок комбанков с этой валютой. Курс лея по отношению ко всем остальным валютам определяется как соотношение рыночного курса доллара к лею и курсов других валют к доллару в тех странах, где эта валюта ходит. Это чистая арифметика. И в последнее время видим, что лей даже укрепляется по отношению к российскому рублю, потому что процессы девальвации в наших странах происходят с разной скоростью.
Ослабление молдавского лея к доллару в 2014 г. имеет абсолютно нормальное объяснение. Спрос на валюту импортеров покрывается предложением от физических лиц. Люди продают валюту в кассах, эта валюта попадает в банки, они продают ее юридическим лицам. В среднем в 2012 и в 2013 году предложение от физических лиц покрывало спрос больше, чем 100 процентов. Избыток предложения – той валюты, которую люди приносили в обменные кассы, - был достаточно большой. Этот избыток с рынка мы забрали – в 2012 году НБМ купил 310 млн долларов, в 2013 - 304 млн долларов.
- Какой же это избыток предложения, если началась девальвация лея из-за повышенного спроса на иностранную валюту? Если бы НБМ не снимал эту валюту с рынка, спрос не превышал бы предложение.
- Курс лея – это не икона. Никто не обещал, что он должен быть фиксированным. Люди продавали больше валюты, потому что их устраивал более высокий курс. А на полученные леи они покупают больше услуг и товаров.
- Курс влияет на рост цен. И цены в Молдове действительно пошли вверх. Основные продукты питания, в том числе молочные, постоянно дорожают, при том, что уровень доходов населения не растет такими темпами.
- А вы хотите, чтобы они падали вниз? Вы думаете, что цены могут все время падать? Будем закрывать молочные комбинаты? Потому что если цены падают на молоко, производители зарабатывают меньше денег, они должны урезать зарплаты своим работникам.
- Но они объясняют рост цен девальвацией лея и ростом цен на импортные материалы, в частности на упаковку, а не тем, что у них падают цены.
- Давайте по порядку. Во-первых, на рост цен влияет не только валютный курс, но и много других факторов. В основном это внутренний или внешний спрос. Если спрос большой, то цены будут расти.
К примеру, даже если сельхозпроизводители собрали большой урожай и все ожидают, что цены будут падать, это не факт. Потому что если есть большой спрос на сельхозпродукцию за границей, предприятия хотят заработать на этом и будут больше экспортировать. Это значит, что меньше товаров будет предложено на рынке. Это может или держать цены на том же уровне, или даже цены могут пойти вверх. И курс здесь ни при чем.
Во-вторых, если в стране фиксированный курс национальной валюты – это не признак стабильности. Мы видим многие страны, у которых курс фиксированный и они идут через серьезные экономические кризисы. Рано или поздно.
К примеру, в Украине держали фиксированный курс с середины 2012 года. И это был сигнал о какой-то стабильности. На днях Национальный банк Украины поднял официальный курс почти на 9 процентов за один день. Что это значит? Что они не смогли удержать ту стабильность. Раньше или позже разрядка происходит.
Вчера было объявлено, что Национальный банк Казахстана принял решение отказаться от поддержания обменного курса тенге на прежнем уровне, снизить объемы валютных интервенций и сократить вмешательство в процесс формирования обменного курса тенге. Как результат, тенге обесценился на 20% в один день.
Центробанк не может постоянно держать курс, игнорируя макроэкономические показатели. Потому что в этом случае происходит отток капитала, не приходят иностранные инвестиции, резко растет импорт, падает экспорт, появляются проблемы с платежным балансом.
И чем дальше, тем сложнее решать эти проблемы. Происходит недобор в госбюджет, растет дефицит бюджета, из-за этого увеличивается задолженность. Не сразу, но с годами. И потом принимается административное решение и проводится корректировка. В Белоруссии в 2011 году так было.
В нашем случае мы позволяем валютному курсу помочь экономике адаптироваться к новым внешним условиям.
- Какие у нас новые условия?
- Очень медленный и неровный рост экономики в ЕС. Это значит, что внешний спрос в ЕС, который является главным торговым партнером РМ, не способствует росту нашей экономики и притоку валюты в страну. Если нет серьезных структурных реформ, которые толкнули бы экспорт в таких сложных условиях, – повышения конкурентоспособности, увеличения производительности труда, - то экспорт будет падать. И тогда валюта в страну не приходит, экспортеры не работают, экономическая деятельность замирает.
- Таким образом, все экономические проблемы в Молдове можно решить путем ослабления лея и следующего за ним роста цен?
- Мы даем экономике возможность адаптироваться к условиям, которые все время изменяются. И эта адаптация идет через валютный курс, процентные ставки и инфляцию. И мы выпускаем пар - вместо того, чтобы был взрыв. И если сегодня происходит ослабление лея, то это не значит, что курс постоянно будет идти вверх.
- Но даже если завтра лей укрепится, те цены, которые выросли в результате его ослабления, все равно сохранятся на высоком уровне. Некоторые эксперты говорят, что когда властям надо решить проблемы бюджета или экономического роста, они решают их за счет населения. Запускают девальвационно-инфляционный процесс, снимают дополнительные деньги, несколько человек обогащается, особенно тех, кто поближе к власти и банкам, а основная масса населения в действительности еще больше беднеет.
- Цены постоянно росли на все продукты. Вы должны понять, что работодателям нужен рост. Если потребители не покупают их товары или услуги, тогда они думают, что делать: улучшать качество или уменьшать цену. Но производители не могут уменьшать цену до бесконечности, в конечном итоге это очень сильно бьет по устойчивости экономики, идет подавление экономического роста. Нет роста - нет возможностей, включая повышение зарплат и пенсий. И доказано, что самое опасное для экономики – это дефляция. Потому что если цены растут слишком быстро – это плохо. Но если падают или не растут – это еще хуже, потому что бьет по самой основе экономической деятельности.
Мы решили в НБМ что, стабильный рост уровня цен на 5% в год является оптимальным для устойчивого развития экономики. Да эта цель выше, чем в развитых странах, но это отражает уровень нашего развития.
Более высокая инфляция в долгосрочной перспективе, скажем выше 10%, привела бы к серьезному девальвационному давлению, что требовало бы более жесткой монетарной политики и растущих процентных ставок по кредитам. Все это привело бы к подрыву экономической деятельности, со всеми социальными проблемами.
Более низкая инфляция, скажем в 1-2 процента, привела бы к значительному укреплению лея, снижению экспорта и инвестиций, и к продолжительному экономическому кризису.
- Но если государство стимулирует экономический рост инфляцией, оно должно предусмотреть социальные механизмы, разве не так?
- Этот вопрос не к Национальному банку, а к Правительству. Национальный банк не может заменить Правительство, каждый должен заниматься своим делом. НБМ не может следить за деятельностью монополий, концентрацией на рынках…
- То есть это то, что мешает правительству соблюдать баланс роста цен и доходов населения?
- Правительство должно повышать конкуренцию на рынках и устанавливать правила, чтобы всем было понятно, что происходит с ценами. Потому что каждое предприятие хочет поднять цены на свою продукцию - за счет этого оно решает свои проблемы. Но, с другой стороны, все думают о своем имидже. Бизнесмены не хотят, чтобы их клиенты и журналисты говорили, что они повышают цены необоснованно.
Поэтому, когда надо и не надо, они используют повод, который я им даю. У нас нередко говорят: этот товар стоит столько-то долларов или евро. Потому что больше ничего не могут придумать. И я не обижаюсь на это. Если они нашли этот повод – хорошо, мы своей цели достигаем. Они не могут очень сильно поднять цены, потому что понимают, что люди не будут покупать их товары или услуги.
Моя цель – дать сигнал бизнесу, что дефляции у нас не будет, что мы хотим держать как можно дольше инфляцию на уровне пяти процентов. И последние два года мы в цели. Никогда в Молдове такого не было. Одни говорят, что Дрэгуцану просто повезло, или что это объективный процесс. А другие говорят, что все, что делает НБМ, это неэффективно. Но мы в цели. И есть результат.
- НБМ работает исключительно на этот результат – рост цен?
- Не рост цен, а стабильность роста цен. Мы говорили, что стабильность цен – это не значит, что цены не меняются. Главное чтобы рост цен был прогнозированным для населения и бизнеса. Тогда большинство принимает оптимальные решения, что ведет к устойчивому экономическому росту без каких либо серьезных кризисах.
Вся практика, наука, современная история доказала: единственное, что может центробанк дать экономике своей страны, - это держать инфляцию в тех параметрах, которые хороши для этой страны. Для одной страны – это два процента, для другой - пять, для третьей – шесть, в зависимости от структуры данной экономики. Для Молдовы это пять процентов плюс-минус полтора процентных пункта. Сегодня у нас общий уровень цен растет на заданную величину – это что невидимая рука делает? Нет, это результат наших действий.
- Вы либерал в экономике?
- У меня фундаментальное либеральное экономическое образование. В финансовой школе в Яссах, которой уже 154 года и в которой я обучался, за основу принята теория Милтона Фридмана. Это монетарный либерализм. Поэтому я не сторонник регулирования цен и искусственных параметров стабильности.
- Но Вы сторонник искусственной девальвации и, следовательно, искусственного регулирования цен?
- Что такое искусственно? Когда вы завариваете чай, вы нагреваете воду искусственно? Некоторая девальвации – это не самоцель. Цель в том, что если есть проблемы в экономике и нет ДРУГИХ факторов роста, у Нацбанка есть возможность стимулировать экономику без того, чтобы потерять контроль над ритмом роста цен. И НБМ будет это внедрять. Мы проводим последние девять месяцев стимулирующую монетарную политику. Для этого у нас есть разные инструменты. Но конечно, наши возможности тоже лимитированы.
- Почему девять месяцев? А до этого?
- До этого была адаптивная монетарная политика. Сейчас те импульсы, которые мы дали экономике, работают.
Дело в том, что решения, которые мы принимаем, воздействуют на экономику не сразу, а со временем, иногда даже с опозданием в шесть, девять месяцев. И поэтому, когда мы принимаем решение сегодня, мы думаем, что с инфляцией будет в будущем. Когда был рост цен в 2012 году из-за засухи, мы говорили – что цены не будут сильно расти, мы не ужесточали политику, а просто адаптировались.
Почему же люди так беспокоятся из-за небольшого роста цен сейчас? Ведь с 2000 до 2008 года средний рост цен составлял 16 процентов в год. Почему люди об этом не говорили? Потому что одновременно сильнее росли зарплаты, пенсии, переводы, и люди легко адаптировались. И валютный курс то рос, то падал.
С 2010 года средний рост цен за год составляет около шести процентов. Что это? Манна небесная? Невидимая рука? Нет, это специалисты НБМ поддерживают режим таргетирования инфляции, который мы запустили в 2010 году. Но в чем же проблема? Почему цены растут меньше, но люди больше говорят об инфляции? Потому что образовался большой разрыв между доходами населения и ростом цен. Но зарплаты, пенсии не будут расти, если не восстановить экономику. Поэтому мы должны пройти этот путь.
P.S. В 2014 году Нацбанк Молдовы продал на межбанковском валютном рынке валюты на 19,5 млн долларов США.
«Мы будем бороться до последнего»
- Можно ли сказать, что в случае с атакой на Victoriabank НБМ решил проблему?
- Мы приняли решение о приостановлении права голоса новых акционеров, которые купили акции банка нетранспарентно, в сговоре. Это решение работает. Не знаем, было ли оно опротестовано, но если это случится, то мы готовы его отстаивать. Дальше, по закону, акционеры должны в течение трех месяцев продать акции, и в зависимости от того, кому они продадут акции, у нас будет вторая серия. До новых изменений в законе. Еще более жестких. В конце прошлого года Парламент уже внес поправки в законодательство, которыми прописана более жесткая процедура приостановления решения НБМ. В январе этого года они вступили в силу. До этого было много проблем, когда мы принимали решение, а суд приостанавливает наши действия на время судебного разбирательства. Это ненормально. Теперь истец может просить приостановления решение НБМ, только если процедура принятия была незаконной.
- Появилась версия о том, что НБМ просто не хочет допустить российский бизнес на банковский рынок, чтобы сохранить позиции европейского в лице ЕБРР, акционера Victoriabank.
- Извините, но это глупость. У нас есть акционеры с российским капиталом, у нас были банки, и сейчас есть банки, где есть акционеры с российским капиталом. И нет никаких вопросов к этим акционерам, только потому, что они из России.
- Почему НБМ вообще допустил проведение незаконных сделок с акциями этого банка?
- НБМ не держит за руку людей, которые покупают на рынке. Мы это не отслеживаем. Закон прописан так, что ты должен выполнять правила. Ты хочешь купить 20% акций банка - проси разрешения. Если же кто-то покупает под столом, мы выясняем обстоятельства. И если появляется подозрение в том, что кто-то вступил в сговор, начинаем сбор материалов.
- В связи с этой ситуацией опять ставится вопрос транспарентности структуры акционеров молдавских банков. Но этот вопрос с бородой - почему он не решается?
- Потому что суды препятствуют. НБМ принимает решение, которое обязательно к исполнению. А если в суде доказано обратное, мы должны искать более серьезные аргументы.
- Судебная система не позволяет структуре акционеров банков быть прозрачной?
- Это не секрет и всем понятно, что определенные судебные решения имеют негативное влияние на экономическую деятельность в РМ. И данные решения иногда затрагивают и банковскую систему, включая НБМ. Если я блокирую право голоса акционеров, потому что они в сговоре, а потом суд говорит, что они не в сговоре, что все документы этих акционеров в порядке. Если кто-то контролирует банк и прячется за 20-ю компаниями, у которых меньше пяти процентов акций и которые не представили банку никакой информации о себе, - это прозрачность? Мы знаем, кто руководит банком, или нет?
- ЕБРР заявил о сокращении кредитования молдавских банков. Это связано с непрозрачностью структуры акционеров или с тем, что в Молдове снижаются процентные ставки и здесь становится не так выгодно работать?
- ЕБРР - это банк развития. У него основная конкурентная способность не процентная ставка, а длина ресурсов. ЕБРР открывает кредитную линию банкам на пять лет и больше, и банки по согласованным условиям предоставляют кредиты малым предприятиям. Сегодня ЕБРР сокращает кредитование банков, потому что если серьезный кредитор не знает, кто руководит банком, он не будет с ним работать.
- Но до сих пор работал. Почему?
- Не было так плохо. Более или менее было определенное понимание или непрозрачность структуры акционеров в некоторых случаях не влияла так сильно на поведение банков в целом.
- Вы хотите сказать, что нетранспарентность обострилась? В последние четыре года? И банк делает вывод, что сейчас ему невыгодно работать?
- Не невыгодно, а опасно. Серьезный кредитор ценит свою репутацию. Вот у нас произошли изменения в структуре акционеров Moldova Agroindbank. И что сказал на прошлой неделе ЕБРР? Что работает только с международными банками. Что это значит? Что Moldova Agroindbank, который был флагманом внедрения кредитов ЕБРР и ВБ в Молдове, больше не будет этим заниматься.
- Как так получилось, что НБМ не удалось отстоять Agroindbank? По идее, это была аналогичная ситуация?
- Да, это аналогичная ситуация. Но сегодня у нас больше информации и мы знаем, как действовать. Кроме того, это сигнал судьям - мы будем бороться до последнего. И потребуем от государственных органов, чтобы они поддержали нас.
noi.md
